Неточные совпадения
Но Прыщ был совершенно искренен в своих заявлениях и твердо решился следовать по избранному пути. Прекратив все дела, он ходил по гостям, принимал обеды и балы и даже завел стаю борзых и гончих
собак, с которыми
травил на городском выгоне зайцев, лисиц, а однажды заполевал [Заполева́ть — добыть на охоте.] очень хорошенькую мещаночку. Не без иронии отзывался он о своем предместнике, томившемся в то время в заточении.
— Хотел, чтобы загрызли… Бог не попустил. Грех
собаками травить! большой грех! Не бей, большак, [Так он безразлично называл всех мужчин. (Примеч. Л.Н. Толстого.)] что бить? Бог простит… дни не такие.
— В нашей воле дать политику парламентариев в форме объективного рассказа или под соусом критики. Соус, конечно, будет политикой. Мораль — тоже. Но о том, что литераторы бьют друг друга,
травят кошек
собаками, тоже можно говорить без морали. Предоставим читателю забавляться ею.
Сейчас засвищут, да и давай
собаками травить.
Красавина. Видно, хорошо приняли, да, может, и угостили чем-нибудь? Шенпанским, что ли, чем ворота запирают? Аль
собаками травили?
Бальзаминова. Как же это можно живого человека
собаками травить?
— Вот вы кто! — сказала она. — Вы, кажется, хвастаетесь своим громким именем! Я слышала уж о вас. Вы стреляли в Нила Андреича и
травили одну даму
собакой… Это «новая сила»? Уходите — да больше не являйтесь сюда…
Жирных и непуганных стрельбою дупелей, допускающих самую близкую стойку
собаки,
травить ястребами-перепелятниками. Если дупель вскочит не далее шести или семи шагов, то ястреб его догонит. Разумеется, что никакой ружейный охотник не станет
травить дупелей ястребом, если будет иметь возможность стрелять их.
С борзыми
собаками травить одних зайцев, изредка добыть лису: с тенетами тоже; с ястребами и с соколами — тоже, то есть
травить какую-нибудь одну породу птиц, сетьми, неводами и удочкой ловить одну рыбу, и так далее.
Для получения добычи необходимо, чтоб зверь или птица находились в известном положении, например: надобно, чтоб заяц или лиса выбежали в чистое поле, потому что в лесу борзые
собаки ловить не могут; надобно, чтоб зверь полез прямо в тенета, а без того охотник и в двадцати шагах ничего ему не сделает; надобно, чтоб птица поднялась с земли или воды, без чего нельзя
травить ее ни ястребами, ни соколами.
В это время они уже весьма неохотно поднимаются с земли; летят очень тяжело и медленно и, отлетев несколько сажен, опять садятся, выдерживают долгую стойку
собаки, находясь у ней под самым рылом, так что ловчивая
собака нередко ловит их на месте, а из-под ястреба [Это выражение буквально точно, но относится уже к
травле перепелок ястребами.
Я сказал, что относительно стреляют их мало, но зато ловят несчетное количество: на дудки, о чем я уже говорил, наволочною сетью, которую натаскивают, наволакивают на перепелку и на
собаку, когда последняя приищет первую и сделает стойку, а всего более
травят их ястребами.
Если вдруг выпадет довольно глубокий снег четверти в две, пухлый и рыхлый до того, что нога зверя вязнет до земли, то башкирцы и другие азиатские и русские поселенцы
травят, или, вернее сказать, давят, в большом числе русаков не только выборзками, но и всякими дворными
собаками, а лис и волков заганивают верхами на лошадях и убивают одним ударом толстой ременной плети, от которой, впрочем, и человек не устоит на ногах.
Успех
травли и гоньбы происходит от того, что лошадям и высоким на ногах
собакам снег в две и две с половиной четверти глубины мало мешает скакать, а зверю напротив: он вязнет почти по уши, скоро устает, выбивается из сил, и догнать его нетрудно.
— Избил, избил! — подхватил с ужаснейшим жаром Лебедев. — И
собакой в Москве
травил, по всей улице, борзою сукой. Ужастенная сука.
Я очень скоро пристрастился к
травле ястребочком, как говорил Евсеич, и в тот счастливый день, в который получал с утра позволенье ехать на охоту, с живейшим нетерпеньем ожидал назначенного времени, то есть часов двух пополудни, когда Филипп или Мазан, выспавшись после раннего обеда, явится с бодрым и голодным ястребом на руке, с собственной своей
собакой на веревочке (потому что у обоих
собаки гонялись за перепелками) и скажет: «Пора, сударь, на охоту».
— Не только народ, но и те люди, которыми они, как
собаками,
травят нас, — не дороги им. Не Иуду верного своего жалеют, а — серебреники…
Лакеи генеральши, отправив парадный на серебре стол, но в сущности состоящий из жареной печенки, пескарей и кофейной яичницы, лакеи эти, заморив собственный свой голод пустыми щами, усаживаются в своих ливрейных фраках на скамеечке у ворот и начинают
травить пуделем всех пробегающих мимо
собак, а пожалуй, и коров, когда тех гонят с поля.
Здесь отдыхал в полдень Борис Петрович с толпою
собак, лошадей и слуг;
травля была неудачная, две лисы ушли от борзых и один волк отбился; в тороках у стремянного висело только два зайца… и три гончие
собаки еще не возвращались из лесу на звук рогов и протяжный крик ловчего, который, лишив себя обеда из усердия, трусил по островам с тщетными надеждами, — Борис Петрович с горя побил двух охотников, выпил полграфина водки и лег спать в избе; — на дворе всё было живо и беспокойно:
собаки, разделенные по сворам, лакали в длинных корытах, — лошади валялись на соломе, а бедные всадники поминутно находились принужденными оставлять котел с кашей, чтоб нагайками подымать их.
[Я знаю, что никто из псовых охотников не согласится с этим; знаю, что они смотрят с презрением на гоньбу зверей, что они хотят их
травить, а не добывать, хотят любоваться резвостью, поимчивостью
собак и проч. и проч.
Хотя это добыванье зверя очень утомительно, но я видал много страстных охотников, большею частью из простого народа, предпочитавших гоньбу
травле зверей борзыми
собаками.
Травля ястребами-перепелятниками другой дичи, кроме перепелок и коростелей, весьма незначительна, и обыкновенные охотники ею не занимаются, разве представится очень благоприятный случай сам собою Но я любил эти опыты и пробовал
травить жадными перепелятниками тетеревят, которых они берут очень хорошо, если выводка захвачена в чистом поле и если тетеревята малы, а как скоро зайдут за полтетерева, то таких уже догнать не могут, да и не удержат; дупелей также берут хорошо, если они очень жирны и поднимаются из-под самого рыла
собаки; но если чуть подальше, то не догоняют.
Все это справедливо; но о вкусах в охоте спорить не должно; скажу только, что продолжительной, упорной скачки несравненно больше в гоньбе, чем в
травле, что в гоньбе охотник действует самостоятельнее, обходясь без помощи
собак и ружья, и что, по словам многих, в то же время псовых охотников, гоньба за зверем в одиночку горячит больше
травли] Быстрая скачка на резвой лошади, по необозримому пространству, за убегающим хищным зверем сильно разгорячает охотника, и он приходит в какое-то вдохновенное состояние, в самозабвение.
Если
собака приищет выводку поршков (перепелят), то их
травить не надо; во-первых, они подрастут и к осени их затравить в поре, и во-вторых, такая легкая добыча балует молодого ястреба.
Бессеменов(Нилу). Ты что тут —
собак травишь? а?
Покойный дядя был страстный любитель псовой охоты. Он ездил с борзыми и
травил волков, зайцев и лисиц. Кроме того, в его охоте были особенные
собаки, которые брали медведей. Этих
собак называли «пьявками». Они впивались в зверя так, что их нельзя было от него оторвать. Случалось, что медведь, в которого впивалась зубами пиявка, убивал ее ударом своей ужасной лапы или разрывал ее пополам, но никогда не бывало, чтобы пьявка отпала от зверя живая.
Тогда «шалуна» сажали на некоторое время в «яму», которая была устроена на широкой поляне между гумном и лесом, а через некоторое время его выпускали (он сам вылезал по бревну) на поляну и тут его
травили «молодыми пьявками» (то есть подрослыми щенками медвежьих
собак). Если же щенки не умели его взять и была опасность, что зверь уйдет в лес, то тогда стоявшие в запасном «секрете» два лучших охотника бросались на него с отборными опытными сворами, и тут делу наставал конец.
Залезал ли Гришка в соседний огород,
травил ли кошек, топил ли
собак (утехи, к которым с первых лет обнаруживал он большую склонность) — все сходило ему с рук, как с гуся вода.
Но признаться надобно — забавны восторги этой размашистостью, выражающеюся в том, что иные господа парятся в банях, поддавая на каменку шампанское, другие бьют посуду и зеркала в трактирах, третьи — проводят всю жизнь в псовой охоте, а в прежние времена так еще обращали эту охоту и на людей, зашивая мелкопоместных лизоблюдов в медвежьи шкуры и потом
травя их
собаками…
С полчаса уже продолжалась
травля и бешеная скачка. Отличные кони под князем Василием и Воротынским почти равнялись с
собаками, а охотники и голосом, и движением ободряли их.
Травля между тем продолжалась, и через несколько минут одной из борзых удалось схватить волка за ухо. Она тотчас упала и увлекла за собой зверя. Другая
собака схватила его за горло, и началась отчаянная борьба.
Травля была презабавная… Кровь порядочно струилась по пухлой щеке Кульковского, и, несмотря на боль, он не смел отогнать свою мучительницу. Мариорица почти со слезами смотрела на это зрелище. Наконец, государыня, боясь видеть своего пажа корноухим, сжалилась над ним и велела отнять
собаку. Сколько раз, при совершении этого мученического подвига, вспоминал Кульковский о своем дежурном стуле в Летнем дворце! Вдобавок поручили ему смотреть за сучкою, с тем чтобы она привыкла к нему.
Меня
травили, как
собаку, как зверя…
Он терзает животных, бьет немилосердно, без причины, коня, на котором ездит, бьет служителей, исполняющих медленно его повеления, трунит вслед отцу над придворным лекарем и шутом, мейстером Леоном, как называют его при дворе, и раз
травил его своими
собаками; он не любит учения, привязан к одним гимнастическим забавам.
Еще в начале этой
травли, Данило, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек, Данило выпустил своего бурого не к волку, а прямою линией к засеке так же, как Карай, — на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины
собаки.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, чтó случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе
травить из-под чужих
собак, просил графа быть знакомым и предлагал ему свои места для охоты.
— Или чтобы мне обидно было, что чужая
собака поймает, а не моя — мне только бы полюбоваться на
травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
«Чтó ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до
травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой
собаки.
Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только
собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход
травли.